Мартин Септим с интересом выслушал сбивчивый рассказ героя о приключившемся с ним, но когда своими глазами узрел том "Мистериум Зарксес", лицо наследника трона исказилось от ужаса. Ведь любого, кто коснется столь могущественного артефакта, заключенная в нем магия может обратить служению злу! К счастью, герой наш этого не ведал, посему и спал относительно спокойно. А Мартин, изучив в молодости как дэдрическую, так и жреческую волшбу, мог оградить себя от разрушительного влияния реликвии Мехрунеса Дагона.

Конечно, он тут же взялся за изучение книги, надеясь найти в ней ответ на вопрос, что же это за Рай такой, созданный Камораном, и есть ли способ отправиться туда вслед за ним. Перевод дэйдрических рун - дело сложное и длительное, потому Мартин предложил герою на несколько последующих дней занять себя чем-нибудь, например - вдосталь отоспаться, побродить по окрестностям, подышать свежим горным воздухом... Тот, подумав, согласился. На прощание Мартин сообщил, что долго размышлял о возможной связи между убийством Уриэля Септима и готовящемся вторжении из Обливиона, и вынужден признать, что оная существует. Ибо прерван род Дракона, и не зажег наследник престола, носящий Амулет Королей, Драконьи Огни в Храме Единого. По мнению Мартина, ритуал этот - не просто формальность, а необходимое условие по поддержанию непроницаемого барьера между Нирном и Обливионом. Ведь доселе дэйдра проникали в Тамриль лишь изредка, повинуясь призыву могущественных волшебников, а теперь глядите - бродят в округе, как у себя дома!

На следующее утро, отдохнув и немного придя в себя, герой первым делом разыскал Джоффри. Разговор с последним вновь вверг его в преотвратное состояния духа: глава Клинков доверительно сообщил, что из всех уголков Империи поступают донесения от агентов их ордена, в которых те сообщают о кратковременном открытии межпространственных врат и явлении дэйдра в смертный мир. Правда, случаев, подобных разрушению Кватча, более не наблюдалось, однако не стоило сомневаться: оные последуют, то лишь вопрос времени. В том же Морровинде, к примеру, легендарный Нереварин отправился в плавание к берегам Акавира, а маги Телванни сами ничего не смогли поделать с возникшими разрывами в реальности. Творящееся в Тамриэле уже успели окрестить Кризисом Обливиона.

Существовала и иная проблема, донельзя встревожившая Джоффри: вот уже несколько дней кряду дозорные на стенах храма Повелителя Облаков замечали на закате подозрительных людей, шныряющих у стен. Людей в пурпурных робах! Неужто культисты прознали о том, что в крепости Клинков скрывается будущий император?

Герой взялся лично пролить свет на творящееся в округе и, заручившись поддержкой стражи соседнего городка Брумы, принялся за дело. Отловив одного из последователей Дагона, показавшегося у замковых стен на следующий вечер, он допросил его с пристрастием, получив в итоге весьма тревожные сведения. Да, культ Мифического Рассвета прекрасно ведал о местонахождении Мартина Септима, и высшие чины его, следуя прямому приказанию Манкара Каморана, намеревались открыть врата в Обливион в Бруме, уничтожив как сам город, так и храм Повелителя Облаков.

Что могли в подобном случае предпринять Клинки? Ничего... лишь ждать да известить графиню Брумы о возможном вторжении. Быть может, особа сия и сумеет убедить Древний Совет прислать легион-другой в помощь...

Между делом герой вновь отправился на поиски Мартина, коий отыскался в библиотеке храма Повелителя Облаков. Взъерошенный, с красными от бессонных ночей глазами, наследник трона тем не менее добился определенных успехов в интерпретации "Мистериум Зарксес". Проанализировав магические формулы, составляющие основу труда Мехрунеса Дагона, он понял, что так называемый Рай Манкара Каморана - и есть сам "Мистериум Зарксес", ибо основатель Мифического Рассвета связал свою сущность с этой книгой.

Дабы вновь открыть врата, туда ведущие, следовало пойти на огромный риск, открыв себя потокам злой магии, пронизывающей фолиант. Но ради благоденствия своего народа Мартин готов был пойти на это, хотя и предположить не мог, как дэйдрическое колдовство способно извратить его душу.

Помимо всего прочего, для свершения столь сложного ритуала, как создание межпространственных врат, требовались редчайшие заклинательные компоненты, которые навряд ли возможно достать в тамриэльских магических лавчонках. И это, перво-наперво, кровь принца дэйдра. Конечно, можно обратиться в гильдию магов, заплатить им кругленькую сумму за вызов одного из властителей Обливиона, да попробовать пустить тому кровь (хотя наиболее вероятно как раз обратное)...

Мартин предложил иной способ, не менее сложный, однако должный тем не менее сохранить нашему герою жизнь и здоровье. Наиболее могущественные дэйдрические артефакты, бытующие в смертном мире, сотканы как раз из кровушки принцев, посему и обладают великою силой. Вот только перечислить их можно по пальцам, да и даруют реликвии владыки Обливиона лишь посвященным.

До того как принять духовный сан, Мартин занимался скрупулезным изучением дэйдрической магии, о чем сейчас вспоминал с некоторым стыдом и раскаянием. Однако он прекрасно знал, что в бытность нахождения Нибенейской долины - нынешнего Сиродила - под контролем эльфов святыни, посвященные принцам Обливиона, были разбросаны повсеместно. С приходом на эти земли людей и становлением культа Девяти Божеств поклонение дэйдра сошло на нет, однако и по сей день в глухомани дикоземья встречаются поросшие мхом статуи - бренные останки попранной религии. К одной из таковых - Азуры, Принцессы Заката и Рассвета, - и направил Мартин нашего героя.

Уж как герой ранее не проклинал судьбу, стараясь отыскать пещеры культистов у озера Арриус, теперь она, коварная, забросила его еще дальше - в нехоженные предгорья Джерольских хребтов, на самой северной окраине графства Чейдинхол и границе его со Скайримом.

Добравшись до позабытой и заброшенной святыни Азуры, герой пал ниц пред гигантской статуей принцессы дэйдра, воззвав к ее сущности. И та, взирая на смертный Нирн из глубин Обливиона, услышала обращенную к ней мольбу, и снизошла до ответа. В обмен на помощь свою Азура возжелала, дабы герой наш даровал истинную смерть пятерым ее последователям, волею случая обращенных вампирами в им же подобных. И бродят они, неприкаянные, под лунами, и души их полны злобы и горечи.

Содеять сие оказалось непросто: кровопийцы явили себя достойными противниками - бездумными, да, но искусными и безжалостными воителями. Лишь чудом герой сумел удержать их от себя на расстоянии и не пасть жертвой рокового укуса, коий немедля обратил бы его в вампира.

В награду за искоренение сего зла принцесса дэйдра наградила его артефактом воистину легендарным - Звездой Азуры. По слухам, последним владельцем реликвии был сам Нереварин, получивший ее за блистательную победу над самим Даготом Уром в далеком Вварденфелле. И вот теперь Звезда в руках нашего героя; тяжело вздохнув, он отправился в долгий обратный путь в цитадель Клинков. Жаль, конечно, прекрасную реликвию: Мартин помянул, что для свершения ритуала открытия врат ему предстоит разрушить ее физическую форму, вплетя высвободившуюся дэйдрическую кровь в ткань заклинания.

Еще издали герой заметил алое зарево, полыхающее над Брумой, а уж что это означает - он ведал прекрасно, ибо вдосталь нагляделся на подобное на руинах Кватча. Обнажив верный меч, герой устремился по направлению к огненному зеву врат Обливиона, где сошлись в смертном бою городские стражи и демоны-скампы.

Как же вовремя он здесь очутился! Вторжение лишь началось, и дэйдра еще не успели заполонить и разрушить город, как это произошло с Кватчем. Оттеснив противника в их родную выжженную пустошь, герой не остановился на достигнутом, и повел за собою отряд воителей из Брумы в Обливион, благо теперь он прекрасно представлял себе, как захлопнуть врата, отсечь смертный мир от преисподней Мехрунеса Дагона.

К счастью, особой изобретательностью здешние дэйдра не славились; все та же башня на каменистой равнине, на вершине ее - контролирующий рифт каменный символ. Герой, уже бывавший в подобном месте ранее, доходчиво разъяснил сопровождавшим его воителям методику закрытия врат на случай их повторного возникновения.

А уж в этом сомневаться не приходилось: один из скудоумных скампов, бахвалясь, сообщил своим врагам, что врата эти - так, пробные, ровно как и иные, открывающиеся повсеместно в Нирне. Но скоро, ох как скоро наступит час, когда баръеры, закрывающие смертный мир от Обливиона, ослабеют настолько, что лорд Дагон создат Великие Врата, и все дэйдрическое воинство хлынет на просторы Тамриэля.

Выслушав эти новости, Джоффри заметно помрачнел. Очевидно, что Великие Врата откроются у храма Повелителя Облаков, а сил гарнизона Брумы явно не хватит на то, чтобы сдержать тех, кто придет за жизнью Мартина Септима. Надлежит воззвать за помощью к графам Сиродила, городским гильдиям бойцов и магов и, конечно же, Древнему Совету - пусть двинут ко Бруме свои легионы, дабы единым ударом смять воинство дэйдра, заставить захлебнуться собственной кровью и возвести из трупов их надежную стену между вотчиной смертных и Обливионом.

Как человека, сведущего в устройстве врат и обладающего к тому же недюжинными воинскими навыками, нашего героя Джоффри порешил представить в роли посла к сильным мира сего.

Мартин Септим все еще корпел над переводом "Мистериум Зарксес", и герой, с некоторым сожалением передав ему Звезду Азуры, отправился в путь, сознавая, что вернется в цитадель Повелителя Облаков нескоро.

...Как он убедился воочию, врата Обливиона возникли практически у всех городов Сиродила. Но что настораживало, нигде боле через них не проникали в мир силы, подобные тем, что повлекли за собой разрушение Кватча. Так, выпрыгивал десяток-другой скампов... Быть может, Мехрунес Дагон не желал рисковать своими воинами, приберегая их для решающей атаки?..

Графы Сиродила сулили герою, представлявшемуся посланником Мартина Септима - истинного наследника трона Империи, золотые горы, запрашиваемые им легионы и все иные возможные мирские блага, лишь бы только он избавил их от адских врат по соседству. А тот и рад стараться.

Вот только однообразный пейзаж царства Дагона - сплошь лавовые озера да каменные насыпи - приелся ему донельзя. Но таковы они - "воды Обливиона". Многие мили отмерил герой в царстве дэйдра, не один десяток скампов и дремор пал от его руки, во множество черных башен совершал он восхождение и, забирая волшебные каменные символы, развеивал магию, поддерживающую врата.

...Несколько недель спустя герой устало прошествовал в величественные врата храма Повелителя Облаков. Многое повидал он с тех пор, как оставил Бруму, и с горечью осознал тот хаос, в который готов был низвергнуться мир. Барьеры, хранящие его, трещали по швам: с каждым днем все больше и больше адских врат возникало в Сиродиле... да, видать, и во всем Тамриэле. И сколько не бегай сквозь них, сколько не руби дэйдра, на каждый закрытый рифт разверзнется два новых, а убивать демонов Обливиона и вовсе бессмысленно - ведомо просвещенным, что бессмертны они и всегда возрождаются в хаосе.

Правители всех без исключения графств имперской провинции выслали свои легионы к Бруме, где, как ожидалось, и состоится решающая битва с ордою Дагона. Гильдии же оказались вплотную заняты собственными проблемами. Воспользовавшись смутой, в Сиродиле вновь объявились некроманты; ходили слухи, что в мир вернулся Маннимарко, Король Червей! И ныне все силы Гильдии магов были брошены на борьбу с угрозой, благо даже подземелья и усыпальницы храмов Девяти наводнили разупокоенные зомби и призраки.

Гильдия бойцов также переживала не лучшие времена. Объявившаяся нежданно-негаданно компания "Черный лес" - группа наемников, не гнушавшаяся никакими средствами ради исполнения возложенных на них контрактов, - в открытую перешла дорогу бойцов воинов, вербуя ее членов в свои ряды. И, надо сказать, деньги у них водились немалые. Каким образом безвестная ранее компания в одночасье обратилась силой, с которой приходилось считаться?! В том следовало разобраться, и как можно скорее.

Но то - бремя иных героев, а над нашим довлела не менее важная, судьбоносная миссия.

Со времени их последней встречи Мартин похудел и осунулся. Еще бы - проводить все дни в затхлой библиотеке, корпеть над переводом дэйдрических рун... Навряд ли сие может благотворно сказаться на здоровье. И все же наследник престола достиг определенных успехов, а именно - умудрился прочесть о втором компоненте, необходимом для открытия врат в Рай Каморана.

Кровь бога. Открытие сие сперва повергло юного Септима в глубокое отчаяние, ибо в отличие от дэйдра божества не оставляют артефактов в смертном мире и никак не проявляют свою сущность физически. Все это верно - за одним лишь исключением.

Тайбер Септим. Смертный, ставший богом; первый император Третьей империи. Долгие годы Клинки свято хранили последнюю из реликвий великого Талоса - доспех, - надежно сокрыв ее в катакомбах под руинами крепости Санкре Тор. На закате Эры Упадка там, на севере Коловии, разразилась яростная сеча между легионами Сиродила и противостоящими им силами Хай Рока и Скайрима. Тогда Тайбер Септим с благословения Акатоша одержал блестящую победу, и в ознаменование оной в Санкре Тор была возведена посвященная ему святыня, куда много позже Клинки поместили священные доспехи своего императора.

...Санкре Тор сегодняшний - кишащие нежитью развалины. Помятуя о предостережениях Мартина и Джоффри, герой осторожно ступил под низкие своды подземных лабиринтов. Не он первый спускался сюда за столетия, прошедшие со времен становления Империи; многие рыцари-клинки пытались сделать это - добраться до потерянной святыни Талоса, но никто из них так и вернулся. И духи их присоединились к ордам призраков, и долгие годы лишь заунывные стоны их нарушали гробовую тишину руин древней твердыни.

Дни, проведенные под землею, оказались для героя сплошной пыткой. Он даже не мог позволить себе прилечь где-нибудь в темном уголке да взремнуть, ибо был уверен, что призраки тут же слетятся отовсюду, дабы навечно погасить искру его жизни. Такова месть Зурина Арктуса, Подземного Короля, злою волшбою осквернившего святилище Тайбера Септима, наводнившего подземные чертоги восставшими мертвецами.

...Выбравшись наконец на поверхность, герой вдохнул полной грудью свежий воздух и, вогнав меч в ножны, двинулся в обратный путь, а он предстоял неблизкий, и все по горам. Но даже тяготы последних дней не могли поколебать его доброго настроя, ибо в заплечном мешке рыцарь Клинков нес с собою доспехи Тайбера Септима!

Заканчивался месяц Огня Очага, на носу - Начало Морозов. Герой с грустью созерцал противный дождь, низвергавшийся с низких затянутых серыми тучами небес. Ветер, порывами налетавший с укрытых снеговыми шапками гор Джералл, пронизывал до костей.

Вместе с Мартином они прогуливались по проторенным горным дорожкам недалеко от храма Повелителя Облаков, обсуждая свои дальнейшие действия. Имперские легионы растянулись по всей территории страны, пытаясь сдержать чудовищный натиск дэйдра. Из Университета Таинств Имперского города пришли тревожные вести: противостояние Гильдии магов с Королем Червей достигло апогея, Совет магов погряз в раздорах по поводу курса действий, коему надлежит следовать; архимаг Ганнибал Травен скончался, а место его занял амбициозный волшебник, который, если верить слухам, сумел одолеть самого Маннимарко! Гарнизоны, посланные графствами к Бруме, все еще находились в пути, и неведомо, успеют ли они добраться до цитадели Клинков до того, как последует удар. Культисты Мифического Рассвета что-то притихли: выжидают, видать, наблюдают за происходящим и готовятся к Очищению Тамриэля, кое наступит при слиянии Нирна с Обливионом, как то было в далекую-предалекую Эру Рассвета.

Наследник династии Септима радостно сообщил, что докопался до сути третьей реликвии, кою надобно раздобыть для сотворения врат в Рай Каморана. И это - великий камень Велкинд, что в переводе с альдмерийского означает "небесное дитя".

С давних времен по всему Сиродилу разбросаны таинственные источники айлейдов. Мудрецы поговаривали, что оные черпают волшебную силу от лунного света! Великие камни Велкинд венчали каждый из подобных источников и хранились в сердце крупнейших поселений диких эльфов. Вот только за века, прошедшие со времен воцарения императрицы Алессии и изгнания айлейдов с территории Сиродила, артефакты растащили вездесущие маги да искатели приключений.

Мартин ведал лишь об одном разрушенном граде, где великий камень остался в неприкосновенности, - Мискарканде, что недалеко от графства Кватч. Люди обходили сие проклятое место десятой стороной: по слухам, хранил реликвию дух давно умершего эльфийского короля, и близко не подпускавший странников к святыне Срединной эльфийской эры.

...Руины Мискарканда одиноко серели в дебрях припорошенного первым снегом Великого леса; подобно сломанным зубам, разбитые колонны устремлялись ввысь.

Пробираясь извилистыми лабиринтами обширного подземного комплекса, еще хранящего поблекшие следы великой культуры айлейдов, герой чувствовал себя совершенно не в своей тарелке. Подобное он испытывал и будучи в Обливионе... видать, сказывалось неприятие иной, враждебной человечеству формы сущности. Ведь не секрет, что на заре истории пришедшие с Атморы люди схлестнулись именно с дикими эльфами и довольно бесцеремонно выдворили их с территории современного Сиродила. А те бежали в Валенвуд, ища поддержки у правившей там династии Каморана. Интересно, не является ли Манкар Каморан одним из наследников венценосного семейства? И творимое им - не что иное, как месть человечеству за пролитую кровь?..

Ныне Мискарканд служил лишь прибежищем для расплодившейся под землею нежити да немногочисленного гоблинского клана. Но прав был Мартин, и великий камень Велкинд действительно хранил куда более страшный противник - так и не познавший посмертия король-маг города, ныне пребывающий в образе лича.

Герой наш даровал ему вечный покой...

Месяц Начала Морозов вступил в свои права, и цитадель Повелителя Облаков, будто пуховым одеялом, укутал мягкий снег. В Джерольских горах зима наступает рано, а вот уходить, наоборот, не торопится. Бывало, метели воют и в месяц Руки Дождя.

Вновь поднявшись в покои, отведенные Мартину Септиму, герой поразился произошедшей с молодым человеком перемене. Сменив коричневую рясу на богато изукрашенный пластинчатый доспех, скромный служитель Акатоша превратился в сурового и непреклонного воителя, ставящего нужды народа впереди своих собственных. Даже речь его стала иной: быстрой, отрывистой; Мартин не просил, не советовался, но ставил перед фактом. "Я есть Империя, и слово мое - закон".

Ибо настало время принять бой. Завершив перевод "Мистериум Зарксес", Мартин открыл суть четвертого необходимого им артефакта. Как и следовало ожидать, оным оказался антипод великого камня Велкинд - великий сигильский камень, служащий якорем для Великих Врат Обливиона. А единственный ведомый способ заполучить его - дождаться, когда культ Мифического Рассвета сподобится-таки сотворить Великие Врата в Бруме, после чего ударить всей мощью, что имеется в их распоряжении, благо силы из графств Сиродила стянулись немалые.

Разумеется, графиня Брумы от подобной перспективы в восторг не пришла, но перечить наследнику трона не осмелилась. Уж если городу ее суждено стать ареной для решающего сражения с тварями Обливиона - значит, так тому и быть, и ничего тут не попишешь.

Несмотря на увещевания нашего героя, Мартин Септим объявил, что лично возглавит атаку. А в том, что она последует совсем скоро, сомнений не осталось: заклинатели из Гильдии магов прислали весть, что над Брумой сплетается некий донельзя сложный двеомер, и стоит небесным светилам занять определенные позиции в океане Аурбиса, как магия его придет в действие.

...С треском и шипением Великие Врата Обливиона соткались у Брумы, и из недр их в Тамриэль ровным строем двинулись легионы дэйдра. Бок о бок с закованными в черную броню воителями клана Дремора шагали стихийные дэйдра, воплощения огненного хаоса. Сотни, тысячи тварей Обливиона ступили на снежную равнину, дабы лишить жизни лишь одного человека - Мартина Септима.

Последний отдал приказ к бою и сам устремился вперед, ведя за собой тех, кто ныне являл последний рубеж пред окончательным торжеством Мехрунеса Дагона. То был последний, отчаянный бросок, ибо все до единого понимали, что даже соберись здесь, на поле брани, все легионы Империи, не выстоять им в этой схватке, не победить. В задачу смертных входило лишь ненадолго задержать продвижение дэйдра, пока одинокий герой не проникнет в Великие Врата и не закроет их, изъяв Великий сигильский камень.

Рев демонических отродий, крики умирающих, звон стали - все слилось в единую какофонию. Небеса окрасились алым в свете отблесков адского пламени Великих Врат; снег покраснел от пролитой крови. Жаркая сеча, но больше некуда отступать, и судьбу всего мира решат здесь и сейчас люди... самые обычные люди.

Тенью герой скользнул во Врата, в следующую секунду оказавшись на каменистой равнине Обливиона. И опешил от открывшегося зрелища. Медленно к рифту между мирами приближалось чудовищное механическое сооружение, извергавшее дым и пламя. Нечто подобное обратило в руины и Кватч - осадная машина дэйдра! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: стоит сему кошмару пройти во Врата, и от Брумы не останется камня на камне. Стало быть, у него в запасе всего несколько минут!

Оглядевшись по сторонам, герой бегом бросился к виднеющейся недалече исполинской башне. Ныне встречали его не хилые скампы, но элитные дреморы, защитники последнего рубежа пред свято хранимой цитаделью. Понимая, что поединки с ними существенно затянут время его пребывания здесь (а того и гляди и вовсе лишат жизни), герой старался по мере возможности схваток избегать, петляя по коридорам и взлетая по лестницам, стремясь во что бы то ни стало добраться до вершины. Вслед ему летали стрелы, огненные шары... и не всегда от них удавалось уклониться.

Израненный, герой добрался до подстамента, на котором сиял Великий сигильский камень, слабеющими руками схватил его да засунул в котомку. После чего медленно опустился на каменный пол, погрузившись в благословенную тьму.

Открыв глаза, он долго глядел в безоблачное голубое небо, собираясь с мыслями. Затем постарался подняться; все тело нещадно болело.

Чуть в стороне высились стены Брумы. Город выстоял, стало быть. Зато поле вокруг устилали тела... сотни тел. Воители с гербами Скинграда, Коррола, Анвила на кирасах; рядом с ними - демоны в шипастых доспехах, дреморы; чуть поодаль - солдаты Кватча, Бравиля, восточного Чейдинхола, южного жаркого Лейавина, покрытые сажей и углями - бренными останками огненных атронахов. Все они исполнили свой долг, пресекли яростную попытку вторжения дэйдра в Тамриэль.

Но дабы случившееся не повторилось, надлежало как можно скорее отправляться вслед за Манкаром Камораном и вернуть Амулет Королей истинному наследнику трона Империи. Ведь пока Драконьи Огни вновь не воспылают, грани между двумя мирами будут истончаться.

...Мартин Септим объяснил герою, что открыть портал в Рай Каморана сумеет лишь на несколько секунд, после чего герой окажется предоставленным самому себе во враждебном ему измерении. Но именно с ним в сей нелегкий час связаны чаяния граждан Тамриэля.

И вот, связав четыре волшебных реликвии магией двеомера, наследник престола сотворил в главном зале цитадели Клинков небольшой рифт, куда, вознеся короткую молитву Девяти, не замедлил прыгнуть наш герой.

К его вящему удивлению, оказался он не на огненной равнине, а на лесной полянке, озаренной солнечным светом. Быть может, заклятие Мартина сработало не так, как нужно, и его просто забросило куда-нибудь в Эльсвейр?

"Ага, прихвостень Септимов пожаловал!" - издевательски прогремел с небес знакомый голос, и все сомнения героя разом отпали. - "Что же, добро пожаловать ко мне в Рай, рекомый Гайар Алата, видение прошлого... и будущего!"

Герой двинулся куда глаза глядят и вскоре обнаружил, что на сем девственном лоне природы он не один. Обнаженные мужчины и женщины нежились на солнышке, собирали цветы или просто бесцельно бродили в округе. Подошедшему герою они объяснили, что при жизни следовали учениям Каморана, а после смерти очутились здесь. Вот только Рай для них обернулся Адом, ибо дэйдра каждый день безжалостно убивают их тела, тут же вновь возрождающиеся. Правда, посулено им возвращение в Тамриэль и владычество над миром, но когда еще это свершится?

Узнав у несчастных, в какой стороне Дикой Рощи находится Терраса Рассвета, дворец Манкара Каморана, герой вновь пустился в дорогу. Здешний владыка, как оказалось, был не прочь пообщаться с гостем, и бесплотный глас его тешил героя теологическими речами. "Принципаты - миры, возникшие в Обливионе с часа Первого Утра, - говорил Каморан. - У них много названий, как то Прибежище Душ, Опасная Тень, Хладная Пристань... и Красота Зари, Принципат Лорхана, коий смертные зовут Тамриэлем".

Герой споткнулся: вот уж не ожидал такого открытия! А Каморан как ни в чем не бывало продолжал: "Тамриэль - всего лишь одно из многих царств дэйдра в Обливионе, потерянное, когда Принц был предан своими слугами. Дагон не вторгается в Тамриэль, он освобождает Захваченные Земли! Вот посуди: почему дэйдра являют себя людям, боги же скрываются за идолами и словами жрецов? Все просто... никакие они не боги! А истина была пред тобою с самого рождения: дэйдра - истинные властители вселенной! Юлианос, Дибелла, Стендарр - все это предавшие Лорхана, божества Принципата, лишенного Принца. Что Учение, Любовь и Прощение могут противопоставить Судьбе, Ночи и Разрушению? Божки, которым вы поклоняетесь, - дрожащие тени Первооснов! Они веками обманывали вас!"

Герой вздохнул: вот уж действительно речи основателя культа дэйдра. Однако следующие слова Каморана заставили его крепко призадуматься. "Почему, думаешь, твой мир всегда служил ареной столкновения для Сил и бессмертных? Ибо Тамриэль - царствие Перемен, брат Безумия, сестра Обмана. Твои лживые божки не сумели полностью переписать историю. Потому-то вы и знаете сказания о Лорхане-обманщике, чье Сердце осталось в Тамриэле. Но никогда не задумывался, почему бог может умереть, но сердце его - нет? А все очень просто: он был дэйдрот! ТАМРИЭЛЬ АЭ ДЭЙДРОТ!!!"

Герой молча топал к видневшимся вдали белоснежным шпилям величественного дворца. Дикая Роща осталась позади, сменившись прекрасным гротом с журчащей по камням водой. Все здесь дышало миром и спокойствием, однако - лишь видимым. И ведь Каморану рот не заткнешь, а как хотелось бы! Речи его смущали, сбивали с толку, заставляли пускаться в невольные размышления о том, что - истина, а что - ложь, и это сейчас, когда нельзя отвлекаться от поставленной цели! Да будь Тамриэль действительно частью Обливиона, будь Мехрунес Дагон праведным Принцем-избавителем - какое это имеет значение для смертных, волею дэйдра обреченных на полное истребление?

"Это Сердце - сердце мира, ибо создан он был для моего ублажения, - вещал между тем Каморан. - Ты знаешь эти слова. Они есть в каждой легенде. Дэйдра бессмертны, и твои так называемые божки не могут полностью стереть помыслы о них из ваших разумов".

Чистая водица божественного грота сменилась бурлящими потоками раскаленной лавы. Вот это уже больше похоже на Обливион, к которому наш герой успел привыкнуть за последнее время! Да и обитатели местные оказались ему знакомы - скампы, дреморы, кланфиры...

Но вот кусочек Ада вновь сменился Райскими кущами, и герою предстал изумительный белокаменный дворец, окруженный цветниками и вечнозелеными древами. Видать, ничто прекрасное здешнему владыке не чуждо.

Последний поднялся с трона, дабы поприветствовать гостя, и герой впервые смог внимательно разглядеть царственного эльфа, сына и наследника знаменитого Каморана Узурпатора. "Я долго ждал тебя, Защитник Старого Тамриэля, - церемонно поклонился Манкар; Амулет Королей зловеще сиял у него на шее. - Ведь ты - последний вздох уходящей эпохи. Ты дышишь затхлым воздухом лживой надежды. Как же мало ты понимаешь! Ты не в силах остановить лорда Дагона. Барьеры между нашими мирами рушатся. Мифический Рассвет приближается с каждым новым разрывом в ткани смертного Нирна. А скоро, очень скоро граничные линии сотрутся вовсе. Тамриэль будет един с Обливионом! Эра Рассвета наступит вновь, и лорд Дагон ступит на землю Тамриэля. Мир изменится, возродится. Мои чаяния свершатся, и долгое противостояние с Септимами завершится..."

Каморан захлебнулся словами, когда герой наотмашь полоснул его мечом. Вот только ко встрече с Судьбой эльф старательно подготовился, загодя окружив себя сонмом защитных заклинаний. Последовавшая дуэль обратила внутренние покои дворца в хаос. Сполохи заклятий крушили стены, обрушивали колонны. Время словно остановилось для двух сражающихся, раз за разом с ненавистью скрещивающих оружие - волшебный меч и зачарованный посох.

...И когда Манкар Каморан замертво пал на каменные ступени Террасы Рассвета, мир, сотворенный им, перестал существовать; заклятие "Мистериум Зарксес", воссоздавшее Рай, развеялось с гибелью чародея. Заточенные души последователей культа Мифического Рассвета обрели долгожданный покой посмертия.

Зажав в кулаке вновь обретенный Амулет Королей, герой с улыбкой ожидал возвращения в Тамриэль, ибо рассеивание заклинания должно было вернуть его в ту самую точку, откуда он и ступил в сие измерение.